Жизнь - это вам не просто новое человеческое тело с душой.
Жизнь - это, прежде всего, осознание себя.
Вдруг вот как-то внезапно осознаешь, что появилась Мысль. И начинаешь ее развивать. Даешь ей имя. Даешь ей слово. Даешь ей мысли. Облекаешь ее в конкретную форму. Помогаешь собраться.
Может пройти немало времени, прежде чем у этой мысли появится своя судьба, характер. Проходят месяцы. И многое меняется. Не раз изменятся планы, прошлое, характер и много чего еще.
И потом вдруг эта мысль оглядывается на себя ту, еще совсем молодую, интересную, с будущим, но пока без прошлого. И понимает, что она что-то тут делала. Она не жила - ведь ее не знал никто, кроме тебя. Но теперь у нее есть все для настоящей жизни. Прошлое, будущее, друзья, враги...
Садишься за компьютер, пододвигаешь клавиатуру. Передумываешь, берешь карандаш и листок бумаги. И вот... Из под грифеля начинает рождаться жизнь. Которая потом обязательно увидит свет, и будет жить. В сердцах и памяти тех, кто каким-то образом увидел ее.
Я плачу, потому что я уже одной ногой на сквозняке.
Я плачу, потому что так легче.
Я плачу, чтобы потом я смогла заснуть.
Я засыпаю от боли, которую не могу больше терпеть.
Я засыпаю от усталости.
Я засыпаю и хочу сбежать отсюда.
Я засыпаю и не хочу просыпаться.
И почему-то перед глазами встает лестница. Длинная лестница в небо. Иногда она серая, гранитная и ведет в тучи, в низкие клубящиеся тучи. А иногда она из белого мрамора. И ведет в белые кучевые облака, так похожие на вату. Лишь одно неизменно - у этой лестницы нет перил и она всегда ведет не прямо в небеса, а в облака. Чтобы видимое не мешало проявиться невидимому.
Подняться по этой лестнице очень трудно, почти невозможно. Она широкая, но подниматься надо по самому краю. Посередине могут пройти лишь достойнейшие из достойнейших.
Но мы не из таких. И я раз за разом пробую подняться туда, откуда уже не спуститься. Но я знаю - там меня ждут.
Раз за разом я поднимаюсь по краю и падаю. И мне больно. За что? Почему... Так трудно... Это плата за вход. Если бы... Если бы каждый мог достичь того, что желает, всего лишь поднявшись... Это не счастье. Потому что не заслужено.
Я просыпаюсь и плачу от боли.
Я просыпаюсь и понимаю, что меня тут никто не ждет.
Еще до того, как ты пошел в первый класс, ты видел, как с неба падает вода.
Откуда она там?
А иногда ты смотрел на небо и думал - а что такое облака?
Мне они казались похожими на льдины, а тебе? И вот я смотрела Туда, и думала, что мы все живем под водой. А облака - это что-то вроде ледохода на Реке. И вот Там есто Кто-то, кто смотрит на нас сверху. Ему интересно.
А иногда у него бывает вода, которая Ему не нужна и он сливает ее в Реку.
А однажды, зимой, когда я вышла на улицу, я увидела красивую снежинку.
И подумала, что наверное Там Кто-то уронил в Реку случайно свои украшения. И я стала брать снег руками и бросать его вверх, чтобы вернуть потерю. Но снег не долетал Туда и я заплакала от отчаяния.
А ведь кто знает.
А вдруг оно так и есть - Там и есть настоящее, а мы тут - как мир подводный. Как микрокосмос. И однажды Река может высохнуть. Или ее запрудят. Или загрязнят Там.
нет ничего прекраснее, чем легкого ветерка, приносящего в комнату запах дыма, воды и осеннего леса, смешанного с запахом бензина, сигарет и какой-то домашней стряпни.
Запах двора на окраине города.
Запах моего детства, гарантирующий, что все будет хорошо, а жизнь прекрасна.
Запах, который заставляет меня вспомнить о тех прекрасных веменах, когда мы верили в справедливость и непогрешимость взрослых, которые могли все исправить.
Я взобралась на спинку кресла и открыла тяжелую створку окна с облупившейся белой краской. В комнату сразу влетел свежий, вкусный ветерок, пахнущий школой и опавшей листвой, - запах, который бывает только в начале сентября. Солнышко еще не село и его еще теплые, но уже не горячие лучи пробиваются сквозь золотые
листики березы, доросшей аж до седьмого этажа.
Звонит телефон, мама берет трубку.
- Это тебя!
Я с трудом слезаю со спинки кресла и бегу к телефону.
- Мам, я пошла гулять! - радостный писк через 2 минуты.
Когда тебе 8 лет и энергия хлещет через край, неработующий лифт - не проблема. А на дворе уже ждет подружка с третьего этажа, и я знаю, что мы сегодня опять заиграемся до темноты, когда уже зажгутся фонари. Тогда можно будет побежать в сквер и смотреть оттуда, как зажигается свет в окнах домов и пытаться угадать, что там делают люди. Но самое интересное начинается, когда идем через сквер обратно к дому! На пути нас подстерегают опасные чудовища, которые вылезают только по ночам и подстерегают маленьких девочек!
А дома мама опять ругается за испачканную одежду, на кухне что-то бормочет телевизор и чем-то вкусно пахнет.
И жизнь прекрасна, и завтра будет новый, интересный день.
Я поворачиваю золотую ручку окна и тяну на себя раму, покрытую белой краской. Ветерок сразу врывается, шелестит бумагами на столе и листами новых тетрадок, пропитывая их запахом влажного леса, дыма и сигарет. Солнце уже садится и освещает соседний район во все оттенки багрового. Я вновь опускаюсь на старый разваливающийся стул и вдыхаю приятный запах окраин города. Сижу и любуюсь стройкой, рынком, парком, домами и улицами, на которые медленно опускаются сумерки.
Облака закрывают небо. Фонари еще не горят, но вывески магазинов уже зажглись. Город медленно одевает на себя маску вечера, преображаясь до неузнаваемости. На Битцевский парк за окном наползает то ли туман, то ли дым. А я сижу и смотрю на все это преображение, на загорающиеся огоньки в окнах домов напротив, гадая, что же сейчас начнется в тех квартирах, о чем сейчас думают люди, идущие от метро... На кухне негромкий звон посуды, а в колонках играет Black. Завтра будет новый день, и я не знаю, что он мне принесет. Остается только надеяться, что он будет не хуже сегодняшнего...